«SOWETAN»: «НИКАКИХ БОРАТОВ СРЕДИ КАЗАХСТАНСКИХ

«SOWETAN»: «НИКАКИХ БОРАТОВ СРЕДИ КАЗАХСТАНСКИХ ФУТБОЛИСТОВ», ИЛИ О ПРИЧИНАХ ПРОВАЛА НАПРАВЛЕННОЙ ВОВНЕ ИДЕОЛОГИИ РК

    Газета «Sowetan» из далекой Южной Африки со ссылкой на такие солидные информационные источники, как SAPA-AFP, предпослала своей публикации, посвященной прошедшей в Лондоне в прошлую субботу встрече футбольных сборных Англии и Казахстана, заголовок, который, казалось бы, в данном случае не совсем уместен: «Никаких Боратов среди казахстанских футболистов» - «No Borats among Kazakhstan’s footballers». Но это так может казаться только нам в Казахстане. В дальнем зарубежье уже стало привычной практика проводить аналогии с образом Бората, как только заходить речь о Казахстане или о его представителях.

     К примеру, сразу же после торжественной церемонии открытия недавно прошедшей Олимпиады в Пекине некоторые западные газеты как бы издевательски удивлялись тому, что в составе проходившей перед трибунами спортивной делегации нашей страны зрители, мол, почему-то не увидели Бората Сагдиева.

     Таким же настроем было пропитано множество публикации в британской и европейской прессе, которые появились в дни, предшествовавшие тому самому футбольному матчу Англия-Казахстан в Лондоне. В них Бората то и дело упоминали. Зачастую - совершенно произвольно.

     Образ Бората принимает синонимичный названию Казахстан характер. Сам этот киногерой едва ли не каждым своим поступком и не каждым произнесенным словом дискредитирует казахов и Казахстан.  Наша сторона чуть ли не официальный протест заявила в связи с его появлением на экранах мира. Но это никакого эффекта, разумеется, не возымело. Теперь, как выясняется из озвучиваемых в Америке новостей, получается, что Республика Казахстан чуть не деньги большие готова была платить или даже заплатила, чтобы казахский образ не превращали в объект публичных насмешек. Впрочем, ничего нового в такой реальности нет. Сейчас уже нет.

      А прежде в дальнем зарубежье казахами предметно заниматься могли лишь ученые, специализирующиеся на изучении прошлого и настоящего так называемого Советского Востока. Такие, как  многолетний бессменный секретарь Французской академии, француженка русского происхождения Элен  Каррер д’ Анкосс, один из авторов изданного в 1967 году Колумбийским университетом сборника «Центральная Азия: сто лет под российской властью» американец Йэн  Мюррей Мэтлей… А вот широкая публика там имела о нас весьма смутное представление, так что о том, чтобы ей на потребу вывести художественный образ казаха, речи не могло быть.

       После обретения государственной независимости названия «казах» и «Казахстан» сделались постепенно ходовыми в международном масштабе постольку, поскольку они стали для массового обывателя на Западе ассоциироваться с огромными природными богатствами, которые столь необходимы для развитых экономик. И вскоре дело дошло до выведения художественного образа казаха. В 1997 году Аллен Колман в фильме «Президентский самолет» («Air Force One») вывел образ казахского солдата. Сомнительно, чтобы этот киногерой  поспособствовал формированию положительного имиджа казаха в сознании миллионов зрителей по всему миру, просмотревших эту картину. Скорее, как раз наоборот. Случай, с упоминания которого мы начали этот разговор, говорит о том, что не только первый блин вышел комом.

       При существующем у нас отношении к вопросу формирования имиджа казахов и Казахстана за рубежом трудно надеяться на иной результат не только сейчас, но и в обозримом будущем. Ведь создатели вымыслов вышеописанного порядка черпают базовую информацию о нас из имеющих широкое хождение на Западе трудов так называемых современных специалистов по нашему региону и нашей стране. А те свои выводы зачастую строят на своих и чужих, ошибочных или даже грубо извращенных представлениях о нас и нашей стране. И, несмотря на это, данные авторы считаются в Западной Европе и Америке авторитетными экспертами по казахам и Казахстану. Их книги оперативно переводятся и издаются на всех основных мировых языках внушительными тиражами, а сами они, когда заявляется соответствующая тема, приглашаются для вынесения весомых экспертных оценок на передачи крупнейших в мире телекомпаний и на международные форумы. Все это в принципе происходит на наших глазах. При этом с нашей стороны их никто не одергивает.

      Более того, часто бывает так, что мы сами, заблаговременно соглашаясь с выказываемым им в крупнейших столицах мира уважением и заранее покоряясь своей судьбе быть униженными ими, благоговейно воспринимаем эти самые авторитеты. Ведь они по роду своей деятельности часто посещают наш регион. Но при этом, похоже, никто не указывает на, мягко говоря, неточности в их уже опубликованных трудах. Или же они настолько полны самомнения, что не прислушиваются к словам тех, кто является предметом их специализации. Потому что эти самые неточности у них благополучно перекочевывают из прежних книг в новые. И ничего не меняется. И не изменится до тех пор, пока мы будем мириться с такой ситуацией.

      Чтобы не быть голословными, приведем кое-какие примеры. Так, в 2002 году во Франции издательство «Editions Autrement» в рамках серии «AutrementFrontieres» издало очередную книгу пакистанца Ахмеда Рашида, популярнейшего среди работающего с Центральной Азией или в самом этом регионе западного люда, под названием «Центральная Азия, поле войн» («Asie Centrale, champ des guerres»). Она представляет из себя перевод английского оригинала, изданного в том же году Йельским университетом под названием «Джихад: подъем воинствующего ислама в Центральной Азии» («Jihad:The Rise of Militant Islam in 

Central Asia

»). Все эти данные мы приводим для того, чтобы показать, что этот автор на ура принимается на Западе весьма серьезными специализированными издательствами. Послесловие к французскому изданию книги написал Оливье Руа. Его автор в своем предисловии наряду с Барнеттом Рубиным особенно благодарит за дружбу, а также за знания и опыт, которыми они давно делятся с ним. Не остается в долгу и Оливье Руа, он представляет Ахмеда Рашида как всемирно признанного специалиста по Центральной Азии, которую он объезжает и анализирует более 20 лет.

      Все прекрасно. Но только в свете такого славословия у А.Рашида многое из того, что написано про Казахстан и казахов, способно вызвать у читателей откровенное замешательство: тут, мол, либо меня откровенно дурят, либо я сам откровенный дурак. К примеру, из небольшого куска текста на 61-й  странице мы узнаем: что территория Казахстана на момент обретения независимости составляла, оказывается, не 2,7 млн км (как мы были уверены), а целых 4 млн км; что Астана находится не на севере, а на самом востоке (tout a fait a l'est du pays), то есть там же, где Усть-Каменогорск, Риддер и Шемонаиха; что наша новая столица до переноса государства была не просто деревней, а именно маленькой деревней или деревушкой (petit villaqe)… И таких откровенных ляпов, непростительных для даже школьному ученику средних способностей, отнюдь даже не мечтающего стать «всемирно признанным специалистом по Центральной Азии», тут полным-полно. К слову сказать,  не только накануне времени переноса столицы, но лет за 20 до этого события Акмола (237 тысяч) по численности населения была вполне сопоставима с Исламабадом (250 тысяч), столицей Пакистана, родины А. Рашида. Как видите, все это настолько несерьезно. Но мы читаем и важно киваем головой. Потому что привыкли верить, что все признанное на Западе – это очень серьезно…

      И еще автор утверждает, что до 1917 года русские, не делая разницы между киргизами и казахами, называли и тех и этих киргизами. Но ведь в царской России официально разница между ними все же делалась: казахов называли «киргизами», а собственно киргизов – «каракиргизами». Уже этот пример наводит на подозрение о том, что при освещении  казахско-киргизской тематики автор больше полагался не на проверенные авторитетные источники и не на самих казахов и киргизов в качестве источников первичной информации, а на недоброжелательные предрассудочные суждения о них, находящиеся исстари в неформальном обороте среди некоторых кругов соседствующих с ними этнических общин (к примеру, русско-славянских, узбекских, таджикских). И когда, продолжая читать дальше, находишь утверждение, что Кайрата, являющегося уже давно самодостаточной общественной фигурой племянника нашего президента, по фамилии зовут не Сатыпалды, а Сатыбалда, понимаешь, что автор намеренно или по незнанию следует практике уничижительно-издевательского искажения казахских имен и названий, которая прежде имела широкое хождение среди определенной части европейского населения Казахстана. Чуркистан ( с упором на «чурки») вместо Туркестана, Сатыбалда (с упором на «балда») вместо Сатыпалды или Сатыбалды…

      А.Рашид в предисловии пишет: «Эта книга не могла бы быть написана без помощи множества друзей в Центральной Азии, которые должны сохранять анонимность». То ли те самые друзья – анонимы автору «навесили лапши на уши», то ли он сам намеренно допустил все эти «неточности» - этого мы не можем сказать. В любом случае ясно одно. По недобросовестности автора или по воле служивших ему информаторами и советчиками недоброжелателей казахи и Казахстан большей частью в этой книге предстают такими, какими они не являются, а так же такими, какими они рисуются злопыхателями. И это – самая мягкая оценка.

      Вот так в общем и целом обстоит ситуация с формированием образа казахов и Казахстана на Западе, мнение которого является определяющим для остального мира. При том, что там возносятся примерно такого толка исследовательские труды относительно нашей страны, совсем не следует удивляться все расширяющемуся хождению по миру искаженных представлений о нас. То ли еще будет. Ибо мир по большому счету только начинает интересоваться нами…        

Кайрат АМРЕЕВ