КАК ЗАКАЛЯЛАСЬ ЮЖНАЯ КОРЕЯ, И НАСКОЛЬКО ЕЕ ОПЫТУ

КАК ЗАКАЛЯЛАСЬ ЮЖНАЯ КОРЕЯ, И НАСКОЛЬКО ЕЕ ОПЫТУ СООТВЕТСТВУЮТ ИСХОДНЫЕ УСЛОВИЯ СТАНОВЛЕНИЯ КАЗАХСТАНСКОГО «БАРСА»

     Чтобы представить себе величину территории Южной Кореи, прибегнем к помощи такого сравнения, которое нам, казахстанцам, привычно. Мы часто слышим, что Казахстан по площади в 5 раз больше Франции. Отталкиваясь от такой параллели, можно сказать, что Франция, в свою очередь, в 5 с лишним раза больше Южной Кореи. В десятке крупнейших в мире экономических держав это – самая маленькая по территории страна. Ее площадь составляет менее 100 тыс. кв. км. Если быть точнее – 98,5 тыс. Это сопоставимо с размерами Восточно-Казахстанской области до присоединения к ней Семипалатинской области. Великобритания, являющаяся второй самой маленькой по территории страной «большой десятки», занимает площадь в 244 тыс. кв.км., а посему, получается, больше Южной Кореи в 2,5 раза. Земля южнокорейцев к тому же на три четверти занята горами. На каждый ее квадратный километр приходится 487 человек.

     Несмотря на столь незначительную по размерам территорию, лишенную к тому же природных богатств, южнокорейцы со своей экономикой сумели пробиться в высшую десятку в мировой экономической классификации. Что в основе такого успеха? И можно ли его, этот успех, называть «корейским чудом»?

     Сначала - по поводу термина «корейское чудо». Такая формулировка представляется, с одной стороны, слишком простой. С другой - ошибочной. Слишком простой – это потому что благополучие не свалилось на южнокорейцев как дар небес. Оно явилось, как считают специалисты по этой стране, вследствие решения и воли людей. Ошибочной – потому что чудо, каким бы блестящим оно ни было, в целом не имеет будущего.

     Ведь на самом деле в течение последнего столетия на долю этой страны выпали столь тяжелые испытания, просто выдержать которые и не сломаться было весьма и весьма мудрено. А она их с успехом преодолела. В основе этого подвига такой факт, на который стоит обратить особое внимание постольку, поскольку он имеет исключительное значение. О чем речь? А вот о чем.

Как «креветка между двумя китами»…

     Если Южная Корея сумела преодолеть совокупным образом порожденные ее же историей и географией препятствия, этим достижением она обязана неповторимой особенности своей культуры. Именно в ней корейцы черпают ту духовную силу и то вдохновение, которые им позволяют справляться с успехом с вызовами времени в течение всех последних десятилетий. Самым сложным, практически непреодолимым вызовом представлялись те условия, которые вытекают именно из исторического прошлого и географического положения страны корейцев. Ведь Корея – это не остров, как Япония, и не гигантская держава, как Китай. Это всего лишь малюсенький полуостров на краю обширнейшего континента Азия. На первый взгляд, у Южной Кореи, зажатой между двумя тяжеловесами в лице Японии и Китая, по образному обиходному выражению, как «креветка между двумя китами», шансов на то, чтобы добиться столь выдающегося признания, было очень мало.

     Но, благодаря, как считается, своему происхождению, по своему духу корейцы значительно отличаются как от китайцев, так и от японцев. И это не только помогает сохранять свою самобытность, но и также позволяет им успешно конкурировать с этими соседними нациями. На полуостров, который сейчас носит их имя, они когда-то пришли как кочевые монгольские племена. Здесь они перешли на оседлый образ жизни. Но от своих прежних кочевых предков корейский характер унаследовал вкус к мобильности, тягу ко всему новому и спонтанную устремленность вперед – одним словом, такую культуру, которая очень отличается от культуры народов, связанных с землей. От культуры китайской и, в несколько меньшей мере, японской.

     Еще одна отличительная черта культуры корейцев заключается в выдающейся способности ассимилировать заимствованные достижения своих соседей. В их числе -созданный в XV веке по примеру китайских иероглифов собственный алфавит, конфуцианство и буддизм, пришедшие соответственно из Китая и Индии. Китайский император в одно время пытался навязать корейцам свою власть. Эти притязания были отвергнуты последними силою оружия. Но при этом корейцы охотно заимствовали самые значительные достижения китайской культуры и делали их своими.

     В новейшей истории Кореи им оказалось суждено иметь важное значение. Конфуцианский культ социальной иерархии, почитание семьи и предков придаст политической власти такой авторитет, который позволит умерять порывы гражданского общества, являющегося наследницей феодальных и родоплеменных традиций. Со стороны же Японии был перенят пример формирования огромных конгломератов семейного типа, которые потом сыграют роль тарана национальной экономики. Особенно - в плане «пробивания» экспортных путей. 

     А дальнейший путь Южной Кореи был схож с опытом других так называемых «азиатских тигров» - Тайваня, Гонконга и Сингапура. Ранний этап этого пути можно назвать «ориентированной на экспорт моделью экономического развития». Страна сосредоточила свои усилия на производстве товаров, предназначенных для экспорта в индустриально-развитые государства. Внутреннее потребление ограничивалось такими правительственными мерами, как введение высоких тарифов.

«Азиатские тигры» и Казахстан

     Но самым главным было выделение образовательной системы в качестве средства улучшения производительности труда. Такой выбор, в конечном счете, сыграл решающую роль. Выдающееся значение придавалось тому, чтобы все дети стали посещать школу с самого начала и получили обязательное среднее образование. Большие средства были пущены на совершенствование системы колледжей и университетов. Еще в 1960-ые годы Южная Корея была довольно бедной страной, поэтому в дешевых трудовых резервах недостатка не было. Этот фактор вкупе с начальными результатами образовательной реформы сложился в комбинацию, из которой получилась дешевая, но достаточно продуктивная рабочая сила.

     Но в те самые 1960-ые годы, когда только началась ускоренная индустриализация Южной Кореи, страна, как о ней писал «Всемирный Альманах» (World Almanac), оставалась все еще «главным образом сельскохозяйственной зоной». То есть аграрный сектор тоже требовал к себе повышенного внимания, тоже, так сказать, нуждался в инновационных преобразованиях. В ответ на такой вызов был использован принцип эгалитаризма (всеобщей уравнительности) в форме земельной реформы с целью развития прав собственности и недопущения превращения крестьян в обездоленных людей. В дополнение к этому была введена практика сельскохозяйственных субсидий и тарифов на сельхозпродукты.

     Если же говорить в целом об «азиатских тиграх», надо отметить такие общие для них всех характерные черты, как: а) сосредоточенность на экспорте товаров в богатые индустриальные государства; б) положительный баланс в торговле с ними; в) устойчивая двузначная цифра процентного показателя экономического роста на протяжении десятилетий; г) недемократическая и относительно авторитарная система политической власти на ранней стадии; д) заниженный курс национальной валюты; е) высокая доля владения облигациями казначейства США; ё) высокая норма сбережений.

     В общем, все это послужило им для достижения высокого уровня конкурентоспособности. Кстати, такую же задачу сейчас ставит перед собой Казахстан. Аналогию с тиграми можно увидеть и в символическом позиционировании нашей страной себя в качестве «барса». На этом, к сожалению, возможности для их сопоставления практически исчерпываются.

     У нас реформы не основываются ни на особенностях культуры и традиций, ни на специфике национального характера. У нас низкая производительность труда при относительно высоких ставках зарплаты. У нас внутреннее потребление не ограничивается, а наоборот, всячески поощряется. У нас среднестатистический размер денежных накоплений населения в банках в несколько раз ниже, чем даже, скажем, в Китае, где средняя зарплата ниже, чем в Казахстане, так как здесь царит культ потребления, а цены, соответственно, быстро растут. У нас многочисленные и бессистемные реформы в образовательной системе уже значительно подорвали ее потенциал.

     У нас аграрные реформы проведены по образцу не Южной Кореи и других «азиатских тигров», а Ирана в канун исламской революции. И поэтому нет, думается, ничего удивительного в том, что сейчас положение в поселках Бакай и Шанырак под Алматы сильно напоминает ситуацию, сложившуюся во второй половине 1970-ых годов в пригородах Тегерана в связи с наплывом большого количества обезземеленных и обездоленных крестьян.

     Одним словом, мы «азиатскими тиграми» восхищаемся. Но примера с них не берем. Мы перенимаем совсем иной опыт.

Ахас ТАЖУТОВ